Москва, 1990 год. Закат горбачевской "перестройки".

В нашем относительно устоявшемся мирке происходит что - то странное, непонятное и даже страшноватое.

Страна - империя с помпезным названием вроде бы та же, Коммунистическая партия по - прежнему ее направляет и организует. Та, да не та. Товары в магазинах постепенно исчезают, в столице вводят талоны на сахар, сигареты, водку - самые необходимые вещи.

Уже несколько лет как появились так называемые кооперативы, поставляющие широкой публике новомодные изделия "под заграницу", только производства местного и качества соответствующего.

На Рижском рынке, почти в центре Москвы, самая настоящая барахолка, про которую газета "Московская правда" - орган столичного комитета КПСС, выдает народу статью о якобы появившихся там рекетирах, но тут же гневно отрицает этот факт, по - принципу - в СССР секса не было,нет и быть не может. Также как и рэкета.

В этом же "издании" примерно в августе появляется маленькая провокационная заметка о том, что больше половины столичных хлебозаводов находятся в аврийном состоянии и, конечно, уже в сентябре начинаются проблемы с хлебом.

Да и сама социалистическая империя начинает распадаться. Республики "Советской Прибалтики" еще как бы и в СССР, а фактически неизвестно где, неизвестно даже им самим.

Тут еще побоище в Тбилиси и Вильнюсе, погромы в Баку и Сумгаите, Нагорный Карабах.

Но все эти пустые магазины, тщательно скрываемые прессой национальные конфликты, барахолки и т. п. - для советского человека дело не новое, пройденное уже не раз. Мы умели читать между строк, да и в конце восьмидесятых эти расстояния сильно увеличились - пресса высвободила несколько пальчиков.

Было что - то иное в той атмосфере глобального развала.

Это что - то, необъяснимое, ирреальное подняло вдруг с мест сотни тысяч людей, оторвало их от налаженного быта и отправило в дальние страны. Правда только тех, кто имел на это "право" - немцев, живших в России веками и выглядевших как типичные русские колхозники, с родным же им русским языком, армян, бежавших от страшных бакинских погромов, когда в обычную квартиру в панельной многоэтажке вдруг врывались знакомые много лет соседи, а с ними еще какая - то озоверевшая одноликая масса. Дальше я не хочу продолжать.

Ехали греки, вдруг вспомнившие, что их родина оказывается немного южнее, ехали корейцы, карелы - в общем начался классический массовый побег с тонущего корабля.

И, конечно, евреи уезжали в "свой Израиль", куда их много лет "посылали". Именно в Израиль, а не через Вену и Рим в Америку. Ворота в США закрылись и поток аккуратно повернули в южном направлении. Как - то так все сразу и очень согласованно.

Евреям завидовали те, кто раньше их "посылал", кто не имел "права" на выезд - ведь у них была одна историческая Родина. А кто - то хорошо наживался.

Конечно, эмиграция огромных, в осноном неплохо устроенных и чисто русских по ментальности, масс людей - это была совсем не мистика, а реальность - то ли стихийная, то ли спланированная - не мне судить.

В московском ОВИРЕ люди месяцами ждали зеленую бумажку - визу на выезд, разрешние открыть для них на границе издыхающей империи калитку, за которой начиналась дорога в неведомое. Как выход в открытый космос, только не на пару минут.

Процесс нашего оформления продолжался почти год. Здесь были и ночные переклички, проверки списков, визиты к начальству ОВИРА. Нужно было продать вещи, купить что - то другое, никто не знал что именно.

А тем временем страна скатывалась все глубже, хирела на глазах, но мы уже смотрели на все это несколько отстраненно.

Вторая половина года прошла в сборах, упаковках, продажах, покупках всякой ерунды.

Сегодня у меня хорошее настроение - в кармане лежит долгожданная зеленая бумажка - нам "разрешили". Что, зачем, почему - неважно.

Неделю, а уже наступил ноябрь и было довольно холодно, по вечерам, во дворе ОВИРА проходила перекличка очередников на получение визы на выезд - только тех, чья фамилия после долгих месяцев ожидания появилась в списках "разрешенных".

В один из таких вечеров, после проверки моего, уходящего за несколько сотен, номера, я зашел в приемный зал ОВИРА немного согреться. Было около шести часов и контора работала, а посетителей не было. Я постучал в дверь комнаты выдачи виз и спокойно получил долгожданный документ без всякой очереди.

Уезжали мы в конце декабря. Стояла отвратительная погода - наконец выпал снег, а следом за ним пошли дожди. Скользко, грязно, по краям дорог черные сугробы, которые никто и не думал убирать.

Вот тогда - то мачеха Москва повернулась своей некрасивой стороной.

Настроение соотвествующее. Здесь все в прошлом, а там, дальше, неизвестность.

И вот мы и приехали из этой неизвестности.

Сколько всего произошло здесь с тех пор - два путча, разоривший простых людей дефолт и еще много всего. За это время кто - то разбогател, а кто - то, не сумев приспособиться к новой жизни, скатился глубоко вниз.